Ирина Сидельникова, жительница блокадного Ленинграда:
«Люблю тебя, Петра творение,
Люблю твой строгий, грозный вид,
Невы державное течение,
Береговой ее гранит».
Эти строки Александра Пушкина из книги «Медный всадник» для 83-летней Ирины Сидельниковой, как гимн любви к культурному центру России. Невероятное чувство притяжения к городу на Неве, в котором она родилась, с годами становится только сильнее, — признается пенсионерка.
Ирина Васильевна бережно перебирает фотокарточки с изображениями Ленинграда. Мосты, площади, музеи. Последний раз в городе с невероятной энергетикой, который сегодня весь мир знает как Санкт-Петербург, Ирина Васильевна была в 2006 году.
Гуляла по улицам, вдыхая воздух, пропитанный историей и воспоминаниями. Причем не только теми, что заставляют улыбаться, но и такими, из-за которых по телу мурашки, в горле ком, а в глазах слезы. Все они связаны с Великой Отечественной войной.
Ирина Сидельникова, жительница блокадного Ленинграда:
— Мы были в гостях, когда было выступление Молотова об объявлении войны, отец достал из кармана призывное удостоверение и тотчас же отправился в военкомат. Вот так для меня началась война. Решили детей эвакуировать без родителей. Я только помню, что у меня на кармане было вышито имя и фамилия. Остались в памяти — лес, железки, на них костры, потом с мамой стали разговаривать. Это воспитатели, которые ехали с нами в эвакуацию, спасали нас после бомбежки.
Под нее попал поезд полный детей, состав чудом остался цел, в нем была и пятилетняя Ирина Сидельникова с младшим братом. Эвакуироваться в безопасное место из Ленинграда, где в конце июня 41-го вовсю велись военные действия, не получилось.
Спустя несколько месяцев город на Неве превратился в ловушку для всех, кто в нем находился. На смену величию и красоте в Ленинград пришла блокада, а вместе с ней — страх, ужас, голод и смерть.
Ирина Сидельникова, жительница блокадного Ленинграда:
— Окно в комнате и летит самолет, треск, страх. Окно открывается, падают цветы, мы с братом успеваем спрятаться в прихожей под пальто. Немного погодя, мама приходит, открывает, спрашивает, — ребята вы где, живы? А мы в ответ, — мама мы тут. В нашем дворе начали рыть примитивное бомбоубежище, щель, так называемую. Копали эту щель четверо пленных немцев. Это мне запомнилось на всю жизнь, что двое копали, а двое отдыхали. Щель эту вырыли, мы туда прятались во время бомбежек.
Дарья Пышмынцева, корреспондент:
— Если от бомб еще можно было спрятаться, то от холода и голода, который буквально съедал изнутри жителей блокадного Ленинграда, скрыться не получалось. Суточная норма на одного человека — 125 граммов черного хлеба. Его делали из того, что придется, выпекали в формах, смазанных маслом, оставшимся после перегонки дегтя. Мама Ирины Сидельниковой отламывала половину от своего куска и давала ей и брату. Она боялась потерять их, а они в какой-то момент чуть не потеряли ее.
Ирина Сидельникова, жительница блокадного Ленинграда:
— Маме сказали, что у нее последняя стадия дистрофии, если она не уедет, то она может нас оставить сиротами, вот мама и поехала, мужественная женщина. 29 лет ей было. Помню тот деревянный дом, в котором мы жили после отъезда. Его и дома других соседей разломали, и нас увезли на хлебокомбинат, чтобы испечь хлеба для какого-то количества людей.
Дальше был месяц пути в Саранск по «дороге жизни» через замерзшее Ладожское озеро. Там семья Ирины Сидельниковой встретила долгожданный День Победы. Город детства встретил послевоенной разрухой. Спустя время, Ленинград выбрался из нее и расцвел.
Из него в 1956-м Ирина Васильевна после окончания местного электромашиностроительного техникума переехала в Петропавловск, где 35 проработала на заводе имени Калинина, ныне ТОО «Изолит».
Ирина Сидельникова, жительница блокадного Ленинграда:
— Был отчаянный женский коллектив, потом немножко расширились, а так было около 600 человек рабочих. 85% — женский состав. Работали от души, кто рассказывал, кто работал в военные годы, там оставались ночевать. На моих глазах, когда работали в 3-ю смену, люди оставались, стелили бумагу и спали.
Здесь Ирина Васильевна познакомилась с мужем, родила двоих детей. Трое внучек и правнук — ее самая большая гордость и любовь. Петропавловск стал для нее вторым домом. Первым навсегда останется Ленинград.
ГРАФИКА:
— В начале Великой Отечественной войны в городе на Неве проживали — около 3 000 000 человек.
— В первый месяц блокады их количество уменьшилось приблизительно на 500 тысяч — 2 500 000 человек.— Спустя 872 дня оккупации в Ленинграде остались — порядка 557 000 человек.
Дарья Пышмынцева, корреспондент:
«Ленинградцы, дети мои!
Ленинградцы, гордость моя!
Мне в струе степного ручья
Виден отблеск невской струи.
Если вдоль снеговых хребтов
Взором старческим я скользну-
Вижу своды ваших мостов,
Зорь Балтийских голубизну».
Строки, написанные в сентябре 41-го великим казахским поэтом Жамбылом Жабаевым, помогали тем, кто почти 900 дней боролся за город Неве. Это не просто стихотворение, это своеобразный гимн веры и надежды на то, что завтра наступит, враг сдастся и уйдет.
В нашу область в годы Великой Отечественной эвакуировали 26 тысяч ленинградцев. Кто-то из них приехал сюда уже после войны. Сегодня в Петропавловске живут 5 свидетелей блокады города на Неве. Они считают своим долгом рассказывать молодому поколению о тяжелом испытании военного лихолетья.
Дарья Пышмынцева